| На "Опушку" |
| За грибами |
НИНА КОРОЛЕВА
ИЗ НОВЫХ СТИХОВ
2004-2006
Размышление о смысле жизни
Памяти Эмили Дикинсон
Не была я ни «девочкой дикою»,
Ни хозяйкой Эзопа-раба.
Уподобила Эмили Дикинсон
Долю мне деловая судьба.
Я не злилась, не кланялась нечисти,
Не умела портреты ваять.
Мне бы снова на кладбище в Эмхерсте
У могилы её постоять,
Окунуться матрёшкой разряженной
В незапамятный вечный покой
И к ограде, потомком покрашенной,
Ледяной прикоснуться рукой!..
3 мая 2004
х х х
Не любима. Нелюдима.
Точно талая вода,
Мимо жизнь проходит, мимо.
А куда? А никуда.
Никуда и без возврата, –
В марте, мае, декабре.
А итог – две крайних даты,
Между ними жизнь – тире…
8 мая 2004
х х х
Надбитая тарелочка,
Прозрачная на свет…
Балованная девочка
Семидесяти лет…
Надбитая тарелочка, –
Цена ей – медный грош.
О чём ты плачешь, девочка?
Сама не разберёшь.
И кто-то рядом с девочкой
Серебряно-седым
Склонился над тарелочкой
Под небом голубым,
И время, – осязаемо
И взято на учёт,–
Лишь их двоих касаемо,
В той вечности течёт.
19 мая 2004
х х х
Еще живу. Еще дышу
Среди святых и сумасшедших,
И очень хорошо пишу
Воспоминанья об ушедших.
Все чаще слышу: «Дальний друг
Ушел», – и сочиняю строчки,
И понимаю: пышный луг
Косою выкошен до кочки,
Сведен до чистого листа,
Покрыт могилами и рвами, –
И пустота, как немота,
Не заполняется словами...
19 июля 2004
Стихотворение
Как дуновенье летнее,
Виденное на выставке...
Лучшее – лишь последнее,
Где чернила не высохли.
Кошками не исписано,
Крысами не искрысано, –
Лучшее – лишь последнее,
То, что не переписано.
19 июля 2004
Подведение итогов
Хожу на службу – и не далее.
И в магазин – в неделю раз.
Я не поехала в Италию,
В Санкт-Петербург и на Кавказ .
Я не читаю больше, – слушаю
Программу «Вести», и сама
Осознаю, – что пью и кушаю
Из рук хозяйских – задарма.
Глупею от тюремной пищи, – и
Уже не снится вещий сон,
Что приглашает в жрицы-пифии
В Дельфийский храм бог Аполлон.
Уже гостями неуместными
Не тяготясь, – гляжу им в рот.
А то, что книги были честными, –
Потомок вряд ли разберёт...
28 июля 2004
х х х
Накопила – запишу.
На ладони подышу.
У китайца в переводе
А.Гитовича – спрошу:
«Отчего, Ли Бо, ты пил?
Ты в горах с друзьями был,
Пел и чашею хмельною
Утолял душевный пыл!»
Не нужна была жена,
Даже слава не нужна,
Только тоненькая песня, –
Но кому она слышна?
Ты запел её в горах.
В ней беда, и хмель, и страх...
Ах, какая это песня
Одиночества в мирах!
13 августа 2004
х х х
Виденья, привидения,
Нелепые мечты...
Без моего хотения
Ко мне явился ты.
Без моего согласия
Взял моего тепла...
Без моего... Но разве я
Счастливой не была?
Была, была счастливою,
Ступая за межу!
...Какой же справедливою
О прошлом я сужу...
8 сентября 2004
х х х
Молодые гении приходят ко мне домой,
Чтобы взять книги для сессии из моей библиотеки
И прочитать свое новое, совсем новое творение
И услышать от меня щедрую похвалу.
Молодые гении получают от меня в подарок
мои новые книги,
Их читают и даже пишут на них рецензии, –
Иногда восхищаясь, чаще изумляясь моей дерзости,
Когда я рассуждаю о своем бессмертии.
Молодые гении не понимают, как можно жить
в безвестности,
Не печатать стихи в столичных модных журналах,
А давать их только тем, кто их сам попросит, –
Издателям малотиражных, малоизвестных альманахов.
Молодые гении говорят мне: «В нашем доме
Ваши стихи больше всех любит бабушка,
Она читает их даже ночами
и засыпает, держа в руках вашу книгу».
И я, улыбаясь, отвечаю: «Спасибо.
Передайте поклон вашей бабушке».
22 августа 2004
х х х
На свободу, как вольные реки,
Отпустили Словакию чехи.
Отпустила прибалтов Россия,
Молдаван, Украину, Кавказ.
Что осталось? – скажи мне, Мессия,
Что еще отбираешь у нас?
Ты какие назначил разлуки
Через новые сети границ,
Дав России – и душу, и руки
Женщины, отпускающей птиц?
...Кто сегодня сказать нам посмеет,
Что России слабеть и нищать,
Если русская баба умеет
Только так – отпускать и прощать?
15 декабря 2004
х х х
Всё неверно, всё в зачатке,
Растворилась вечность в миге.
Огорчаться опечатке?
Или радоваться книге?
Огорчаться расставанью?
Или радоваться снова,
Точно вечному призванью
Следующий Казанова?
Но откуда запах крови,
Точно умирает нечто?
...Ничего нет в жизни, кроме
Неуверенности вечной...
17 декабря 2004
х х х
Доверье. Уваженье. Недоверие.
Прослушка. Приказание «следить».
За неосуществленное намеренье
Кого судить? И можно ли судить?
За неосуществленное желание –
Раскаянье, как будто от вины...
Вот мир существованья. Проживания
Таких, как я, в раю моей страны.
22 января 2005
х х х
Мои ровесники
все чаще не могут найти
нужную книгу в своей библиотеке,
хотя твердо знают: она была.
Мои ровесницы
пропускают самые интересные
презентации и спектакли,
потому что боятся возвращаться
в одиночестве ночью по темному городу.
Мои ровесники звонят мне,
и мы беседуем подолгу, –
«пьем кофе по телефону»,
и не по одной чашке,
и голоса у нас – молодые.
Но бывает и так: я звоню –
и никто не подходит,
никто не снимает трубку.
И я начинаю метаться и думать:
она телефон отключила,
он вышел к соседу, авария на линии...
Ровесники, мои дорогие ровесники!
Снимите трубку!
Или сами мне позвоните!
Просто скажите: «Здравствуй!»
Просто спросите: «Как ты?»
И я отвечу. Я никогда не отключаю телефон.
3 января 2005
х х х
О мой семнадцатиэтажный дом!
Мелькают птицы за моим окном.
Наверно, в чьей-то лоджии гнездо
Соорудили черные пичуги.
Спасает их от холода и вьюги
Окно, щелястое, как решето.
Их не страшат домашние коты,
Собаки и балованные дети,
Когда они, хозяева планеты,
Летят из поднебесной высоты
На подоконник. Глядя на зарю,
Я коротаю с ними вечер зимний.
Я гречневую кашу им варю,
И тихо разговариваю с ними.
Я говорю им: «Ангелы, ко мне!»
И плещут крылья черные в окне.
5 января 2005
х х х
"Поэт в России – больше..."
Е.Евтушенко
Так случилось, что я не могу
В добродушье вернуться обратно.
И – куда от себя убегу?
И зачем убегать, непонятно.
Не моли, никого не зови.
Сохраняй горделивую позу.
Просто знай, что в душе и в крови
Ты несёшь и грозу, и угрозу,
Потому и покорности нет.
Точно атом, себя не жалея,
Ты – источник, дарующий свет,
От которого в мире светлее.
11 февраля 2005
х х х
Распределить наследство. Сдать в архив
Тетради, дневники, чужие письма.
Прикинуть, что зачтётся мне в актив.
Начать воспоминанья «Нинка – клизьма»,
Где матерные первые слова,
Написанные бабой деревенской,
Мне открывали тайны естества,
Как вальсы на лугу – характер венский,
А окрик – «Орднунг!» – Одера красу
И замки над рекой в большом порядке...
Вот я держу в ладонях навесу
Двадцатый век, не горький и не сладкий,
А чёрствый век, но для таких, как я,
Источник поэтического бреда
И вывода, что главное – семья,
Товарищи, доверие, беседа,
Текучая прозрачная вода,
Слепая вера в завтрашнее чудо,
И строки, что уходят в никуда,
А главное – пришли из ниоткуда...
22 января 2005
х х х
Когда потомки скажут нам: «Покайтесь!»,
То, как завет, что нам страною дан,
Я назову команду: «Разбегайтесь!»,
Которую оставил нам Беслан.
Команда прозвучала над толпою
Захваченных в заложники людей
Из уст того, кто заслонил собою
От выстрелов испуганных детей.
А выстрелы гремели. Шли на приступ.
Громили школу – "вражеский редут"...
А в школе гибли дети. Сколько? Триста?
На их могилки матери придут...
Так мы живем – погрязши в неудачи,
Забывши, в рассужденье, что начать,
Что есть у государства три задачи
Простых: учить, лечить и защищать.
Не воровать, не лгать, не красоваться
В палатах белокаменных Кремля,
Предоставляя детям – разбегаться
Под пулями, о милости моля
Разбойника... Я каюсь, эта рана
Не зарастёт, питая боль вины.
Простите нам, родители Беслана,
Бездарности правителей страны.
23 января 2005
х х х
Не хрусталь, а чашка, банка...
Мне, себе, ещё налей...
Горделивая осанка
Не от польских королей, –
От красавиц круглолицых,
От «курян» и «воронят».
Доброту на этих лицах
Годы бережно хранят.
Как лукавы их улыбки,
Если жизни – как река –
Возле мужа, возле зыбки,
Возле крынки молока.
Но потом – приходит лихо,
Точно смерть, стоит в углу...
И улыбка тихо-тихо
Уступает место злу.
Лик угрюм, но не по чину
Перекладывать вину
На обидчика-мужчину,
На обидчицу-страну!
Женщина – за всё в ответе!
Но – успеет ли помочь?
...Подрастают в доме дети.
Повторяет маму дочь.
11 февраля 2005
х х х
Зачем ты снова здесь, в моём дому?
Тебе удобно, – это я пойму.
Нас прошлое не связывает больше.
Распалось общей памяти звено.
Мы вспоминаем вроде бы одно,
Но, скажем, ты – Россия, я же – Польша,
И за спиною – Господи, прости, –
Два разных, нами пройденных, пути...
11 февраля 2005
х х х
Опять – воспоминанья о войне...
Невесело и не спокойно мне.
Ещё десятилетье миновало,
Ещё мои защитники ушли...
И слезы солоны, как соль земли,
Земли – из сталинградского подвала
23 февраля 2005
х х х
Если жизнь была ко мне жестока,
Я мечтаю возродиться ныне
К новой жизни – женщиной Востока
В малообитаемой пустыне.
Ночью слушать львиное рычанье,
Наблюдать, как движется трирема,
Погружаться в гордое молчанье
Посреди гудящего гарема.
Только от себя куда мне деться?
Как понять, что ныне справедливо?
Путаю историю злодейства
И злодейство, что сегодня живо.
Прежде – голос памяти, слабея,
Доносил мне проповедь с амвона...
Ныне – вор похитил скарабея
Из гробницы у Тутанхамона,
И потомки всех, что им владели,
Умирали в муках молодыми.
Это сон мой? Или в самом деле
У злодейства повод есть и имя?
У вдовы последнего владельца
Умирает дочь от лейкемии...
И, спасая маленькое тельце,
Я решаю возвратить стихии
Скарабея, отвезти в Египет,
Зашвырнуть в разрытую гробницу.
Может быть, ребенок не погибнет,
И Восток мне перестанет сниться?..
22 февраля 2005
х х х
Цитирую Байрона
Прости, ко мне идет беда.
Любить не обещай.
«Прощай, и если навсегда,
То навсегда прощай».
Слова написаны не мной,
Но мной – повторены.
Что в них? Тоска души больной,
Признание вины?
Без объяснений, без стыда,
Как бегство из тюрьмы...
«Прощай, и если навсегда...» –
Так расставались мы.
Тебя не надо больше ждать,
Хранить очаг и дом...
Но если смог меня предать,
Её предашь потом.
9 марта 2005
х х х
Всё позади – суета и беда,
Приговор вынесший суд...
Дальнего следованья поезда
Нас в неизвестность несут.
Жёсткий вагон и невыпитый чай,
Звери на волчьей тропе...
Не провожаешь? Хотя бы встречай,
Не затеряйся в толпе!
Нам путеводная светит звезда,
Имя которой – печаль.
Дальнего следованья поезда –
В вечность, до станции «даль»...
19 марта 2005
х х х
Я род веду не от сохи,
Я не ращу хлеба.
Довольно грустные стихи
Диктует мне судьба.
Довольно грустная пора –
Мельчанье колеи...
Уходят, – видимо, пора, –
Ровесники мои.
Что остаётся? – вспоминать
О времени былом
И не пытаться их догнать,
Шагая напролом...
19 марта 2005
х х х
Опять молюсь на Церковь на крови.
Немало лет моя молитва длится.
Пишу стихи – о преданной любви, -
И о тебе, предателе-убийце.
Где ты сейчас? С кем пьешь аперитив?
Кого сегодня называешь «деткой»?
А у меня – безмолвье впереди,
И осень ледяною водит веткой.
13 июля 2005
х х х
С косами, анфас, вполоборота...
Чужаки разглядывают фото.
«Это – вы?» – протянут удивлённо.
Это – я, и я смотрю влюблённо
На мальчишку с фотоаппаратом.
Я тогда его считала братом,
А потом судьба и годы горя
Вылепили мне лицо другое.
Впрочем, если жизнь мне улыбнётся,
Может быть, моё лицо вернётся?
Я прошу: лицо немолодое
Окропи мне мёртвою водою,
А потом – живой водою сбрызни
Для счастливой следующей жизни...
19 марта 2005
х х х
Наверное, плакать о жизни нелепо, -
Ты скидку на боль все равно не получишь.
Какое прекрасное синее небо!
Какие прекрасные белые тучи!
Не надо молить и не надо молиться,
Порадуйся солнцу, – как в детстве – обновке!
Какие прекрасные добрые лица
У ждущих автобуса на остановке!..
12 июля 2005
Размышление в ночи
Что сегодня тревожней всего и больней
Для живущих на русской земле?
Богатейшая родина нищих людей
И ворюги в Московском Кремле.
О, Россия, ты сердце больное мое,
Равнодушная Родина-мать,
Где опять голоса поднимает гебьё,
Школяров обучая стрелять,
Где ничто не спасет от сумы и тюрьмы
На пути по беззвездной дали,
Где не ведаем, как доживем до зимы
На бумажные наши рубли...
А ведь мы – не спешили, как прежде немы,
Выполнять «социальный заказ»!
Опускаются руки, слабеют умы...
Что Ты, Господи, хочешь от нас?
Дай нам в душу Твою и свою заглянуть,
Ты, Всеведающий, не молчи!
Подскажи, где сегодня единственный путь,
Что потерян в октябрьской ночи?
Помоги! Я сегодня слаба и стара,
Но Россия моя – не слаба!
Обнищанье народа, увы, не игра,
Это – мира больная судьба.
10 июня 2005 г.
х х х
Всеми забыта, никем не воспета
Мало приятная личность поэта.
Разве когда-нибудь, через века
Этих обрывков коснется рука.
Кто-то брезгливо, предвидя заразу,
В руки возьмет непонятную фразу, -
И остановится, молвив: «Туше!»,
От неожиданной боли в душе...
24 июля 2005
Памяти З.Н.Гиппиус,
оставившей после себя десятки томов прозы
...И лишь стихи, – когда Господь зовет,
Она писала трудно и нечасто, –
Одно стихотворение за год, –
Молитвы не рождаются всечасно!
Молитвы создают наедине
С душой своей, и совестью, и Богом.
А я пишу, – и как не стыдно мне! –
О мелком, ежедневном и убогом.
Во мне – молитвы нет, величья нет,
Ахматовской торжественности – тоже...
И потому – они оставят след,
А мне во след чужой идти негоже...
13 августа 2005
х х х
Написал, потом отбросил
Переводчик в сторону:
«Это – осень,
Это очень
Старая
История»...
Только строки не теряют
Первозданной красоты!
И годами повторяют
Люди, с осенью «на ты»:
«Это – осень»...
Сделав «схроны»
И пророча листопад,
«Кара-кар!» – кричат вороны,
Обучая воронят...
Их уносит неба просинь,
Ночь-фантасмагория...
«Это – осень,
Это очень
Старая
История...»
14 августа 2005
х х х
Развяжи узлы,
Разруби узлы,
Пауков загони в углы.
Будут черные угли белым-белы
За границами серой мглы.
А когда появится новый свет
И поможет выжить во мгле, –
...Кто со мной?
Никого со мною нет, –
Только светлый след на земле...
14 августа 2005
х х х
Когда берешь котенка ли, щенка,
То помни, что звериный век – короче.
Увидишь ты, как юность коротка,
И зрелость, что была прекрасней прочих,
Еще короче. А потом, потом
Приходит неизбежное старенье...
Еще играешь с пасмурным котом,
А он – он на глазах теряет зренье
И к теплой батарее все тесней
Спиною прижимается и боком...
И ты уже бессильна перед НЕЙ,
Вас холодом обдавшей ненароком...
18 августа 2005
На перенесение праха супругов Деникиных
Не надо, не надо выкапывать прах
Из кладбищ парижских и калифорнийских!
Вы так завещали, – но это был страх
Остаться без Родины, дальних и близких,
Мечта, чтобы вербу родная рука
Весной приносила, крошила яичко
Для птиц, и тогда бы стихала тоска...
О эта российская ваша привычка
Мечтать об ушедшем, где правда и честь
Остались в молитвах, теряющих силы!
Лежите в покое! Ведь некому здесь,
В России, оплакивать ваши могилы!
Мы – дети духовные ваши, но мы,
Во след ваш стремящиеся год от года, –
Мы стары. Мы ждем приближенья зимы
И тоже не знаем, ЧТО после ухода...
25 сентября 2005
х х х
Из близких никого на свете нет.
Иллюзия общенья – Интернет.
Иллюзия успеха – сто страниц,
Исписанных до положенья ниц,
До положенья риз (похмельный шок).
А мы с тобой? – И мы e-mail, дружок!
9 ноября 2005
х х х
Старухи с увядающим лицом
Становятся еще бледнее к ночи,
И расширяется перед концом
Таинственное поле одиночеств.
Годами не стихающая боль
Тупым смычком пиликает по нервам.
Любимых нет. Чужой – играет роль
Защитника, но – умирает первым.
18 декабря 2005
х х х
Красная площадь. Красивая ель.
Люди готовятся к Новому Году.
«Вечером – ливневый снег и метель», -
Надо любить и такую погоду,
Надо любить, и прощать, и жалеть.
Хуже – сорваться и выгнать из дому.
Не выгоняю. И старая плеть
Хлещет и хлещет меня по живому.
18 декабря 2005
х х х
На линию жизни смотрю, на ладонь,
Ищу предвещаний штрихи.
Как жаль, что, когда я была молодой,
Я редко писала стихи, -
Когда еще радость кипела ключом,
И, словно в былинном былом,
Любимый воитель, сверкая мечом,
Отважно боролся со злом.
А ныне? Что в музыку слова облечь
Могу, уходящая в даль?
Спокойную речь,
Угасание свеч,
Да тихую эту печаль.
7 января 2006
Рождество
х х х
Не езжу на чужие дачи
Или в чужие города.
А если б жизнь пошла иначе, –
С чего б я начала тогда?
Наверно, с Вырицы зеленой
И Оредежи золотой!
Была бы сонной, утомленной,
Полнеющей и молодой,
И неуверенно-счастливой, –
Растила дочь, хранила дом..
Была простившей, справедливой...
Но в это верится с трудом.
8 января 2006
х х х
Мне приснился залив и песок на Неве,
И журавль, и синица в руках.
Мне приснилось, что я по замерзшей траве
На высоких иду каблуках,
На высоких, на тоненьких шпильках иду,
И легко мне и весело мне!
И ничто не мешает мне петь на ходу, –
Ни мороз, ни зима, ни тропинка во льду,
По которой я, полуслепая, бреду, –
Потому что все это – во сне.
18 января 2006
х х х
Если тугая повязка закроет глаза
От голубого мерцанья, то в этаком виде
Я отдыхаю – подобно незрячей Фемиде,
Пережидаю, пока не минует гроза...
Если усталое сердце устало стучать,
Я попрошу его медленно остановиться,
Не перестать ни болеть, ни жалеть, ни трудиться,
Но – замереть, отдохнуть и пока помолчать...
Если сегодня меня одолели враги,
Помощи не попрошу у соседа по дому
Или у сына, – нет, я поступлю по-другому:
Милой бумажной иконке скажу: «Помоги!..»
17 марта 2006
Воспоминания о марте 1961 года
Ахматова стихи читала так:
На низкой, на виолончельной ноте,
Без выраженья, – «вы и так поймете
И смысл, и боль, и стихотворный такт».
Ахматова стихи читала – мне!
Там были Саша Кушнер, Гинзбург, Ира
Семенко. Коммунальная квартира
Уже почти готовилась к весне, –
Ведь было третье марта. Краснотал
Уже торговки называли вербой.
Я в первый раз внимала... В самый первый
Мне открывалась мира красота!
Протяжная мелодия и звук
Виолончели, реже – контрабаса
Магический очерчивали круг
Без-бытности, бес-страшия, Парнаса,
Куда не допускают низкий быт, –
Развод, разъезд, и мебелью груженый
Готовый грузовик, и сна лишенный
Мой малый мир, который мной убит.
Ахматова читала по складам
Библейское, «Поэму без героя».
Был мир ее прекрасен, но, – не скрою, –
Он был далек, он не достался нам.
А мой, с моей бедой и маетой,
Был грузовик, и бабушка седая, –
Она умрет в последних числах мая
Из-за развала жизни молодой,
Из-за сиротства внучки, и греха
Нарушенных обетов, из-за странных
Моих друзей, – неверных, не желанных,
А я – внимала музыке стиха...
Там, во дворе, где грузчик нанятой
Выносит книги о войне и мире, –
Жила беда. Но здесь, в чужой квартире,
Я верила Ахматовой святой.
15 и 17 марта 2006
х х х
Хочется музыки, тихой и тоненькой,
Не суетливой, – как память далекого
Милого друга, забывшего, – только
В виде возникшего облака легкого
Вдруг разглядевшего – наше свидание,
Нашу беседу в кафе «Европейская»,
Юную радость и даже страдание –
Тоже счастливое, юное, детское.
Он мне напишет, я тоже отвечу
По электронной немыслимой связи, -
И напитаюсь безмолвною речью, -
Музыкой тихой, не слышимой глазу...
18 марта 2006
х х х
Довольно! Ведь я не пишу о тебе!
Не помню, не думаю, не отвечаю,
Но время проходит – и я замечаю
Как будто бы ветра гуденье в трубе, –
Как будто тревога опять настает,
Как будто бы радость придти обещает,
И сердце как будто кого-то прощает
И с миром из мира уйти не дает...
27 марта 2006
х х х
Зеркало дано мне в наказанье.
В зеркале – не дева под венцом,
А карга с хрустальными глазами,
Желтым и морщинистым лицом.
Никого не вижу с нею рядом
В ясном свете гаснущего дня.
Трезвым взглядом, неподкупным взглядом
Будущее смотрит на меня.
28 марта 2006
Рано ушедшим поэтам
Вы покидали разор и бедлам,
На душу взявши грехи, -
Но оставляли горюющим, нам,
Лишь молодые стихи.
Лодка разбилась о быт. Насовсем.
Мир же – был несокрушим, -
В двадцать ли семь, в тридцать ли семь,
В сорок ли лет с небольшим...
Мы же, кто прожил по семьдесят лет,
Пишем про холод разрух.
Надо об этом? Наверное, нет,
Юность не любит старух,
Юность не хочет о старости знать,
О неудачной судьбе.
Что же мы пишем опять и опять
Грустную ложь о себе?..
28 марта 2006
х х х
Вот и все. Не надо страха.
Сожаленья опустив,
Как земле преданью праха,
Я готовлю свой архив.
Торопливо правлю строки, -
Мне еще бы два-три дня!
Только «строй души высокий» -
Это ведь – не про меня!
Не хочу умней казаться,
Или больше, чем смогла
Сделать... Я хочу остаться,
Кем при жизни я была –
Одинокой и открытой,
И простой и не простой,
Не нашедшей свой зарытый,
Неразменный золотой...
30 марта 2006
х х х
Чужие рассказы – чужие дома,
Чужие младенцы и смерти чужие...
Мне кажется, я проживаю сама
Все то, что чужие уже пережили:
Их прошлое вновь происходит со мной,
Беда, что случилась, и снова случится,
И мне от нее защищаться одной, –
Терять, хоронить, и лечить, и лечиться...
Держаться за воздух непрожитых дней,
Спасать – вопреки волевому решенью,
За памяти щепку хвататься, а в ней –
Спасательный круг? – или камень на шею?..
За памяти щепку... А волны черны.
И буря. И гибель едва не случилась...
Мне снятся чужие тревожные сны.
Пыталась проснуться – и не получилось...
27-29 июня 2006
х х х
Оттого, что качаются ветки в окне
И мелькает вдали деловая ворона,
Улыбаться, как прежде, вновь хочется мне, –
Так светла и уютна моя оборона
От враждебного мира, от черствых людей,
От проблем, что решению не поддаются...
Улыбаюсь – в отсутствие умных идей –
Театральным эффектам, что мне достаются.
Жизнь – конечно, театр – оперетта, балет.
Я, конечно же, зритель, болельщик и «клака»...
Длись же, милый спектакль... И конца ему нет,
И в финале – надеюсь – не боль и не драка...
6 июля 2006
х х х
Все чаще подруги мои говорят
О боли, потерях и смерти грозящей.
Длиннее и горше становится ряд
Ушедших... А в жизни моей настоящей,
Сегодняшней жизни – все меньше друзей
Единого знанья и ближнего круга
И мыслей единых... Прости, Фарисей,
Тебя я давно не считаю за друга.
11 июля 2006
х х х
Отбываю – не в автомобиле,
Не на саммит, – на другую встречу.
Скажут: «Мы давно ей не звонили!»
Позвонят, – а я им не отвечу.
Я копила пенсию в сберкассе
Месяц, два, а может быть – полгода.
Глупо? Не скажи, не зарекайся,
Ты не знаешь, что после ухода,
Что с могилой будет, и с квартирой,
А за гробом – с транспортом-крылами,
...Душатся ли ароматной миррой
Души, сопричастные с орлами?
Только бы не замарала кровью
Ангельскую белую рубаху.
Ключарю – ответы приготовлю,
Во грехах запутаюсь со страху...
Мимо Стрельны пролечу упрямо,
Тучкой задержусь – над Ленинградом .
Мама, ты меня узнаешь, мама?
Кто там, – не отец с тобою рядом?
Вот и все. Рифмованные звуки,
Точно блеск из тьмы, внезапно грянут,
И друзья – невидимые руки,
Точно неофиту, мне протянут, –
И тогда...
17 июля 2006
х х х
Устанешь от боли, физической боли
И смены таблеток, что не помогают.
Устанешь играть беззаботные роли,
Которые дочери наши играют.
Устанешь – и что же? Уменьши общенья.
Лишь дружбы останутся – верьте – не верьте,
Да строки... Так пишут свои обращенья
К Святому Отцу обреченные смерти.
20 июля 2006
х х х
Полеты птиц, движенье облаков,
Качанье тополей над детской горкой, –
Такую жизнь я вижу из оков
Бездвижности, навязанной и горькой.
Ползу, а не лечу и не бегу,
Как в юности, когда была крылата.
Хочу кричать – вдохну – и не могу, –
Ведь я для всех «здорова и богата».
27 июля 2006
х х х
Я хочу на поляну, где много травы,
И где озеро слева, а справа – деревья,
И свинушки-грибы, и полночной совы
Неподвижное сказочное оперенье.
Я хочу на поляну, где лампа в окне,
И где лучшие в мире собаки и дети...
О, как сладко мечтать в отведенные мне
Беспечальные дни на печальной планете!
7 августа 2006
Воспоминания
Как много есть на свете городов,
Которых я при жизни не увижу!
Стремиться – поздно. Оказались ближе
Воспоминанья прожитых годов:
Блаженная сверкающая даль,
Расчерченная черными годами,
Что, как плита, украшена цветами,
А камень – мертв и холоден, как сталь...
8 августа 2006
х х х
Смерть бабушки от рака. Брат в петле.
Чего мне не хватает на земле?
Забвенья. Права заново начать.
И силы – улыбаться и молчать.
8 августа 2006
х х х
Ночная жизнь течет в ночных кафе.
В ночных метро творят расправу тати.
И колдуны на аутодафе
Мучителям проклятья шлют.
Некстати
Кромешные смешались времена –
Религии, безверия и веры.
И кто посеял злые семена –
Не помнит мир. Но принимает меры.
10 августа 2006
х х х
– Жалеешь о прошлом? –
– Чего это ради!
Я помню ветра, гололёд и невзгоды!..
Какой одинокой жила в Ленинграде
Замужняя женщина долгие годы!
Себя ощущала лишенной опоры,
Когда покидала квартиру на Мойке...
А ей приходилось – сворачивать горы,
Быть неуязвимой, как бармен у стойки,
И деньги считать, и мирить, и мириться.
Скользя, продираться в осеннюю заметь...
...И нынче не лучше, но, как говорится,
В болезни целебна и горькая память...
11 августа 2006
х х х
Старинные швейцарские часы
Стоят. Когда-то сын остановил их
За то, что громким боем по ночам
Ему мешали. После пыль попала
В их неработающий механизм,
А, может быть, от нынешней обиды
На нас, мещан, часы-аристократы
Уж больше не пошли... Часы стоят
И мертвым неподвижным циферблатом
За временем следят... Их механизм
Командует задумавшимся стрелкам:
«Считайте так: одиннадцать, двенадцать...»
Так отмерять бегущие секунды
Меня когда-то бабушка учила,
И я сегодня отмеряю их,
Не глядя на часы, -
часы стоят...
12 августа 2006
х х х
Иллюзия развеялась,
А я не удивилась.
Однажды жизнь замедлилась,
Потом остановилась.
Последнюю квитанцию
Оплатим, не спеша...
Теперь держи дистанцию,
Усталая душа!
Забудь об откровенности,
О родственной любви.
Одна живи, в надменности,
А все-таки – живи!
13 августа 2006
х х х
Смотрю кино, дурацкое кино,
В котором есть пейзажи Ленинграда, –
И больше ничего уже не надо...
Глотаю невский воздух, как вино, –
Сырой, холодный, дышащий зимой,
Настоенный на запахах ненастья...
Как мало надо в сущности для счастья
Душе, бредущей с нищенской сумой!
29 августа 2006
х х х
"Мне кажется, ты была выше ростом!" –
Сказал мне при встрече давний приятель,
Который не видел меня лет двадцать.
"Слушай, родная, давай встречаться!" –
Сказал недавно другой приятель,
Который не видел меня полвека,
И вдруг позвонил, и опять услышал
Мой, – говорит, – незабвенный голос.
Я отвечала: "Дружок, я рада,
Но, понимаешь ли, дай мне время
К мысли прекрасной твоей привыкнуть!"
Мне позвонил телевизионщик:
"Мы приглашаем вас в передачу
"Женщины – красота России"!"
Я замерла. Нет, я задохнулась:
Может быть, время пошло обратно?..
Он продолжал: "Зинаида Гиппиус,
Анна Ахматова или Рейснер -
Рейснер Лариса из Гумилева! –
Вы же их знали?"
Ну да, конечно...
Я отвечала: "Я знала Анну,
Анну Андреевну, но не долго,
В старости, грузной и некрасивой..."
Господи, что говорю чужому! -
Полной, величественно-прекрасной,
И написавшей...
И Зинаиду
Гиппиус, да, и Ларису Рейснер...
Я отвечаю: "Да, я их знала.
Я расскажу о них в передаче".
Вот как бывает. Вот что такое –
Прерогатива живущих долго.
1 сентября 2006
Глебу Горбовскому
на юбилей
(при посылке журнала "Вопросы литературы"
с моими эссешками,
в том числе
"Когда качаются фонарики ночные...")
...Время – делать глупости,
Спорить и мириться, –
Это нашей юности
Общая страница.
С юбилеем, Глебушка!
Нынче – нам осталась
Память – вроде хлебушка,
Книжки да усталость,
Старый дом на Пушкинской,
Ленинград нарядный,
И маршрут запутанный
До моей парадной...
На судьбу не сетую –
Не судите, бросьте! –
Просто – я беседую
С долгожданным гостем
Из прошлого...
4 октября 2006
Воспоминание о вечере поэзии
в Большом Зале Ленинградской Филармонии
...А в зале том, над головами,
Так оглушительно тиха,
Запечатленная словами,
Звучала музыка стиха.
Не Верди "Реквием", рыданья,
А скрытый враг и скрытый друг
Вошли в Дворянское Собранье,
В белоколонный Петербург.
И смысл – спрессован был до "тэста",
А воздух гнулся и дрожал.
И гений локи – гений места
Заслушался, что было лестно,
И музыке не возражал...
А ночью, после всех оваций,
К поэту обратился тать:
"Ах, я хотел бы разобраться,
Стихи глазами прочитать..."
"О, текстов нет с собой? Мы сами
Заедем к вам!"
И ночь плыла...
Запечатленная словами,
Звенящая над головами,
Опасной музыка была...
17 октября 2006
х х х
Г.П. Андреевой
Длинная дорога за плечами,
И в ночи забыться не дано.
А напротив – женщина ночами
Зажигает в комнате окно.
Память ли замучила жестоко,
Совесть ли нависла над душой?
Только плохо ей и одиноко,
Женщине из комнаты чужой!
То целует детскую ладошку,
То опять впадает в забытьё...
Приникаю к своему окошку
И учусь на опыте её...
2 ноября 2006
х х х
Не любопытством дух томим,
А верою в успех!
...Пандора с ящиком своим
Перехитрила всех.
Я – чемпионка на коне!
Что ж ныне – как без рук?..
Зачем, Пандора, было мне
Твой открывать сундук?
Открыла. Испытала страх.
Мой гонор – был таков:
Растаял птицей в небесах
На фоне облаков...
3 ноября 2006
х х х
Гадалка Банга скажет в полусне
Такую фразу: "Курск уйдет под воду..."
Не поняли. Припомнили. К войне
Готовились – правителям в угоду.
Заглядываю в прошлое: корабль
Обледенелый, пушки под брезентом...
Мой первый муж - читает мне мораль,
И юноша – с цветами и презентом
Стоит у двери... Ныне, в час тоски,
Бессонная, стою у книжной полки,
Соединяя дребезги, куски
Из прошлого, обрывки и осколки...
21 ноября 2006
Поэзия
Виктору Сосноре
На воле живет и в неволе,
Меж рощиц, холмов и озер
Поэзии русское поле,
Не скошенное до сих пор.
Краса ее нынче – поблёкла,
Фиалками по теремам,
Геранью на вымытых стеклах
Ютится по нищим домам...
И всё-таки – снова и снова
Твержу, как заклятье в пути:
Цвети, несказанное слово!
Усталое слово, лети!
Пускай в комнатушке ютится,
С горюющим – плачет навзрыд.
Ребенок, а может быть – птица
Мелодию ту повторит, –
Слова ли строки твоей трудной,
Иль звуки одни – динь-ди-лень, –
Но счастье поэзии чудной
Пронижет сегодняшний день...
9 декабря 2006
х х х
Если бы я родилась в Спарте,
Хилый детеныш с кривой спиною, –
Я не жила бы на белом свете:
Меня бы сбросили вниз с обрыва
Мощные боевые спартанки.
Надо ли мне восхищаться Спартой?
Если бы я родилась в Мадриде,
Я бы молилась в большой мечети
Возле резных Мадонн деревянных.
Я б изучала в музее Прадо,
Как написал "Менины" Веласкес.
Надо ли мне жалеть о Мадриде?
Если бы я родилась в России,
Я бы любила леса и реки,
Северный город, южное море,
Долгие зимы, бледное солнце
Родины, где я была несчастной...
Кто за меня сделал этот выбор?
15 декабря 2006
х х х
Как можно обидеть того, кого нет, –
Виденье из прошлого с голосом грубым?
Как можно? А впрочем, ты знаешь ответ:
Ты не забывала – ни милые губы,
Ни горькую складку родного лица,
Ни голос, – а сердишься только для вида...
У давней любви не бывает конца,
И не затихает былая обида.
26 ноября 2006