Понедельник начался как обычно, то есть, как нельзя лучше. Завтрак прошел в молчании, исполненном чувства собственного достоинства и глубокой значимости происходящего. Глава семьи – Томас Андерсен был, как всегда, в лоне семьи добродушен и снисходителен, но маленькая вертикальная складочка между бровей, говорила о том, что долг уже призывает его на службу. Милая фру Андерсен говорящими глазами руководила процессом питания двоих чисто умытых мальчиков в сильно накрахмаленных рубашках, которые ели свои тосты чинно и аккуратно, но вместе с тем, достаточно быстро, чтобы не затягивать завтрак и не навлекать на себя неудовольствие главы семьи.

Квартира семейства Андерсен, расположенная в престижном районе, в доме старинной постройки, была только что заново отделана, и по этому поводу, накануне, Андерсены устраивали вечеринку, только между своими: близкими друзьями и сослуживцами.

Вечеринка, как обычно, удалась. Фру Андерсон в роли хозяйки дома была на высоте. Таких аккуратных сандвичей с копченостями и свежим огурцом, с холодным языком и помидорами, с умело воткнутыми шпажками, не смогла бы сделать ни одна из дам их круга. Вообще все холодные закуски были встречены на "ура". Салаты фру Андерсон режет именно так, как положено: все ингредиенты в размер самой маленькой составляющей.

Замечательный стол. Конечно, все блюда были заранее согласованы с главой семьи, так как напитки подбирал именно он. Это его обязанность, и выполняет он ее с неизменным удовольствием и тщанием. А как великолепно они смотрятся вместе! Особенно хорошо выглядит фру Андерсон. Ей уже под сорок, мать двоих детей, но, посмотрев на нее, никогда этого не скажешь. Однако, и глава семьи не уступает ей. Он подтянут, спортивен и не имеет ни грамма лишнего веса.

Ах, как восхищались приглашенные заново отделанными интерьерами! Андерсоны с удовольствием вспоминали восторги фру Свенсон, при осмотре сверкающего желтым металлом оборудования ванной комнаты и покрывающего ее стены испанского кафеля, имитирующего песчаник.

Подобные вечеринки по самым разным поводам Андерсоны старались устраивать хотя бы раз в два месяца. Это помогало поддерживать знакомство с людьми своего круга и обзаводиться новыми полезными связями. Для дальнейшего продвижения по службе главы семьи, это тоже имело очень большое значение…

Завтрак заканчивается неизменно громким "спасибо" мальчиков, произнесенным хором, и поцелуем в щечку главой семьи своей супруги, принимаемым с неизменной признательностью.

Затем все члены семьи обращаются к своим повседневным обязанностям. Фру Андерсон отвозит мальчиков в школу на семейном новеньком "Форде", недавно приобретенном (по этому поводу была организована очередная вечеринка). Глава семьи отправляется на службу на метро. В семье неоднократно рассматривался вопрос о приобретении второго автомобиля, но каждый раз все инициативы фру Андерсон наталкивались на вполне обоснованные возражения главы семьи. Ему нетрудно поездить на метро, а приобретение второго автомобиля хоть и вполне по карману, но может вызвать неодобрение со стороны соседей и сослуживцев – ни у кого из них нет второй машины. Поэтому вопрос откладывался, до момента дальнейшего продвижения Андерсона по службе.

Я вышел из дома и окунулся в серый сырой воздух. Тщательно вычищенная, мягкая кожа ботинок и дипломата немедленно приобрела благородный матовый тон. Сейчас я поеду на метро. Так короче и быстрее добираться на службу. Можно, конечно, ехать автобусом: он не так переполнен и проезжает через самый живописный район Стенхольма, но метро намного удобнее. Мы с женой не раз думали о приобретении второго автомобиля, но ... На пути к подземному переходу я уже издали заметил этого человека. В прошлый раз он пытался сделать меня уже на финишной прямой. Держу пари, он теперь будет все время выходить на службу так, чтобы попасть на метро вместе со мной. Плохой игрок. Слишком эмоционален, ничего у него не выйдет.

Чем ближе к метро, тем больше людей, молча спешащих в том же направлении. В основном мужчины. Конечно, это не для женщин. Хотя, попадаются весьма спортивные особы. Помню, в прошлом месяце, была одна. Она входила в ту же дверь вагона, что и я, и способность Просачиваться, как я это называю, у нее была превыше всяких похвал. Только моя весовая категория позволяла мне неизменно одерживать победу. Конечно, в этом есть что-то неспортивное, несправедливое, а с другой стороны, таковы правила. Все мы выходим на старт с тем, что у нас есть.

Народ все прибавляется. Сегодня что-то особенно много. Ну, что-ж, без борьбы нет победы. Сегодня старт прозвучал уже при спуске в подземный переход. Порция адреналина в кровь, и сразу сердце стукнуло так, что вздрогнуло все тело, и виски стали влажными от пота. Я уже не человек, я исчез. Вместо меня на каменных ступеньках машина для Продвижения, Лавирования, Маневрирования, Просачивания et cetera со встроенным компьютером, хранящим в банках данных маршруты, тактику, стратегию, способным к мгновенной оценке происходящего – результат многолетнего опыта. Начался этап "Переход".

На этом этапе, прорыв вперед столь же важен, как и на других и очень напряжен. Главное, не поскользнуться на влажных ступенях и, мягко Лавируя, слегка оттесняя окружающих (в открытых силовых приемах нет необходимости), опередить максимальное количество тех, кто подошел вместе с тобой к первой ступеньке, а в идеале, и тех, кто шел перед тобой. Мне всегда средне удавался этот этап, хотя, как правило, я опережал идущих впереди по лестнице шагов на двадцать. С другой стороны, можно позволить себе выложиться основательно, зная, что впереди только схватка у турникетов, а далее относительно легкий этап, заключающийся в монотонном спуске по эскалатору. На нем очень-то не поиграешь. Хотя и там, возможен выигрыш маленьких преимуществ. И, все-таки, более двух-трех противников, на эскалаторе не опередишь.

Быстро перебираю ногами по ступенькам, мускулы ног точно знают их ширину и высоту, и об этом можно специально не думать. Все внимание направлено на поиск наиболее удачных вариантов обгона. Промежутки между соперниками то появляются, то закрываются. В первый попавшийся открытый промежуток бросаться нельзя. Впереди может быть тупик. Тупик – это двое и более играющих, которые избрали своей тактикой торможение других игроков. Как правило, это игроки большой весовой категории, которая позволяет им компенсировать их низкую способность к Просачиванию и Маневрированию. Зато, в применении силовых приемов и создании тупиков они не имеют равных. В прошлом году, при применении таким игроком дозволенного силового приема – Оттирания, я оступился, получил травму – вывих лодыжки и был вынужден на целый месяц выбыть из игры.

Страсти, тем временем, накаляются. Стиль игры у большинства становится все более и более агрессивным. Уже были применены первые силовые приемы! Сегодня что-то уж больно рано. Впрочем, и игроков сегодня, как будто, больше, чем всегда. Я силовые приемы на этом этапе не использую – не считаю нужным. Они хороши у финишной прямой. Кроме того – это опять же вопрос тактики: соперники, привыкшие к моему сдержанному и мягкому, высокотехничному стилю, чаще всего теряют очки, когда перед финишем я резко меняю стиль на агрессивный и напористый, с применением всей гаммы силовых приемов. Это можно сравнить с тем, что боксер, например, в конце боя вдруг сменит ударную руку и из правши превратится в левшу. Хороший нокаут его противнику обеспечен.

Впереди стеклянные двери, ведущие в метро. Они заканчивают этап "Переход" и служат стартом для короткого, но ответственного этапа "Турникет". Возле них движение всегда замедляется, создаются даже небольшие заторы. Неопытные игроки, попавшие в такой затор, могут быть вытеснены и теряют на этом как минимум минуту, а то и две. Вот и сейчас, двое таких недотеп мучаются, безуспешно пытаясь вновь влиться в поток. Ха! Одного даже развернуло спиной по ходу движения! Я одобрительно смотрю на долговязого парня, похожего на хиппи, который так ловко проделал с недотепой эту штуку. Всего-то легонький, почти незаметный нажим плеча и неудачника неумолимо начинает разворачивать против движения. Пусть скажет спасибо, если ему удастся удержаться на ногах. Подобную ловкость в применении этого приема я видел только один раз, лет пять назад, когда неумелого игрока не только развернуло, но и вырвало у него из рук портфель. Конечно, бедолага сразу выбыл из игры и долго еще пытался пробиться к своему сокровищу. А к этому долговязому, похоже, стоит присмотреться. Он не постоянный игрок: я вижу его впервые, но как раз эти аутсайдеры и бывают самыми опасными противниками. Этому, по крайней мере, опыта не занимать, сразу видно.

Я удачно прохожу двери: молниеносно Просачиваюсь немного с краю, бочком, используя малюсенький просвет, образовавшийся вследствие небольшой заминки. Конечно, здесь, как и во всяком спорте, есть элемент удачи. Этот маленький просвет – моя удача: он образовался как раз тогда, когда я подходил к дверям. Хотя это не умаляет моих спортивных заслуг: удача удачей, но её же нужно не упустить, ею нужно воспользоваться. Тут имеет значение только мастерство игрока и ничего больше.

Вот и турникеты. Игроки устремляются к ближайшим от них. Время рассчитано до секунд. Турникет – это своеобразный сортировочный пункт: пройти через него можно только по одному и тот, кто оказался возле него первым и является сильнейшим. Слабые у турникетов отфильтровываются сразу. На трассе остаются только серьезные игроки, они теперь известны все до единого. Мой натренированный глаз фиксирует каждого из них. Это не так уж трудно, достаточно привязаться к любой, наиболее яркой детали костюма. Подрезаю ближайшего соперника, взмах рукой с зажатой в ней магнитной картой, и проход открыт. Я бросаю свое тело вперед, одновременно с движением открывающегося турникета. Впереди этап "Эскалатор".

Я уже говорил, что на эскалаторе очень-то не поиграешь. Слишком узко. Тут только один интересный момент, своеобразный обманный финт, основанный на точном знании психологии.

Каждый человек привык к тому, что к нему обращаются всегда одинаково, в зависимости от его социального положения, возраста, пола и так далее, и, соответственно, привык не задумываясь реагировать на соответствующее ему обращение, если оно правильно. Поэтому, спускаясь по эскалатору, я должен в доли секунды определить, к какому обращению привык спускающийся впереди меня игрок. Если я угадываю, наградой служит судорожный отскок в сторону, и я обгоняю простофилю. Вот сейчас, я обращусь к бегущему впереди, чахлому человечку, (по виду – банковскому служащему из мелких), повелительно, уверенным в себе начальственным баском: "Позвольте!.. "

Сработало безукоризненно, как всегда. Замухрышка инстинктивно дернулся вправо – проход свободен. Сейчас, у меня за спиной, таращит глаза, мучительно пытаясь понять: почему же он уступил мне "лыжню", как говорят лыжники. Думай, думай, милый, может и догадаешься. Таким же способом я успеваю до конца эскалатора обойти еще троих. Ну и игра сегодня! Все никак не могу забыть сцену в дверях. Где же долговязый аутсайдер? А, вот и он, на три человека впереди. Неплохо. Совсем неплохо: между нами был разрыв игроков пятнадцать-шестнадцать. Если учесть, скольких еще он сделал, то я сегодня, как никогда, в ударе. Азарт будоражит мне кровь, щекочет нервы, совсем как десять лет назад, когда я только что начал играть. Главное, не поддаваться эмоциям, азарт азартом, а холодный расчет прежде всего. С другой стороны – редко сейчас встретишь достойного соперника. Я непременно должен его обойти.

Вот уже конец эскалатора. Предстоит самый ответственный этап – "Платформа". Я знаю где, в каком месте будет открываться каждая дверь поезда. Привязок масса: трещинка в бетоне стены, выщербленная плитка пола, и так далее, по всей длине платформы. Есть возможность выбрать лучшую, то есть ту, на которую меньше всего претендентов. Встать нужно не прямо по центру открывающейся двери, а немного сбоку. Те, кто стоит прямо, будут снесены выходящими из дверей. Если встать совсем удачно, можно Просочиться в салон сразу за спиной последнего выходящего, то есть первым.

Это и есть Победа. Самая настоящая, без дураков, не купленная, не приобретенная в результате интриг и мошенничества, а настоящая, заслуженная победа, победа достойнейшего.

После первого, вошедшего в салон, могут войти еще двое, максимум, трое, так сильно наполнен вагон. Соответственно распределяются и места: первое, второе, третье. Очень редко добавляется четвертое.

Я, уже много лет подряд, держу первое место. Я привык к неслышным, но от этого не менее прекрасным, аплодисментам болельщиков, находящихся в салоне, привык к завистливым взглядам в спину менее удачливых или скорее, менее умелых, игроков. Правильно сказал кто-то: "О спорт, ты мир!" Я с ним полностью согласен.

Острым наметанным взглядом, я выхватываю из толпы долговязого. Ну, точно, мастер. Стремится именно туда, где всегда бывает меньше всего народа и подход у него абсолютно верный, я бы и сам так подошел. Самое время показать ему, что такое чемпион. Я стрелой, змейкой, иглой, впиваюсь в группу игроков, сгрудившихся в месте предполагаемого открывания дверей, и оказываюсь стоящим абсолютно по центру. Со всех сторон на меня сыплются сочувственно-снисходительные взгляды: "Дурачок, тебя же оттолкнут!" Я, не обращая на них никакого внимания, непоседливо верчусь во все стороны, якобы высматривая приближающийся поезд и, внезапно, наступаю на ногу полной пожилой даме – неплохому игроку. Я её помню по прошлым играм. Дама вскрикивает, (я наступаю довольно ощутимо), немедленно рассыпаюсь в извинениях, прижимая руку к сердцу, виновато отскакиваю от пострадавшей, при этом, налетая спиной, на хиппи-аутсайдера и толкая его. Оборачиваюсь, вновь рассыпаюсь в извинениях, присовокупляя: "Как я неловок сегодня!" и по глазам долговязого вижу, что он уже все понял, но не обижен, а мысленно аплодирует мне за проявленное мастерство. Я еще раз, и совершенно искренне, слегка кланяюсь, он кивает, дескать, ничего страшного, и я вновь принимаюсь высматривать поезд, оставаясь при этом на завоеванных уже позициях.

Высвечивается табло, указывающее направление, в котором следует ближайшая электричка. Я не смотрю на него, я и так знаю, что это моя. Вот и поезд. Фу, как колотится сердце. Все мышцы напряглись, чуть не до судорог. При этом на лице должно сохраняться самое беззаботное выражение. Вот такой это вид спорта. Лучший из всех. От игрока требуется сила и физическая выносливость, как в футболе, холодный расчет на несколько ходов вперед, как в шахматах, гибкость и ловкость в сочетании с улыбкой на лице, как в гимнастике, прекрасная координация движений, как в плавании. Одно время я еще сравнивал этот вид спорта с восточными единоборствами, но знание психологии, необходимое игроку на этапе "Эскалатор", выделяет этот вид спорта, как самый неповторимый, невероятный и прекрасный. И вновь, без ложной скромности скажу: я в этом виде спорта – чемпион.

Поезд подходит к краю платформы... Еще раз проверяю работу мышц, напрягаю и расслабляю их. Вроде все в порядке, все готово. Ну, с богом, сейчас рванем. Мелькают первые вагоны…

Что-то в них сегодня не так, какие-то они не такие... Еще не очень понимаю, в чем дело, но в ногах появляется противная слабость, и я весь покрываюсь холодным потом. Господи... Они же… ПУСТЫЕ! Не может быть... Этого не может быть. Это же неправильно! Это нечестно! Это... это НЕСПОРТИВНО!

Нет, нет, я не войду в него… Я НИ ЗА ЧТО НЕ ВОЙДУ В ЭТОТ ПОЕЗД! Кажется, я кричу. На меня оглядываются. Оглядываются, входя в этот мерзкий поезд, в этот гнусный пустой вагон. Садятся… Я ничего не понимаю... Неужели им все равно? Как же они, спортсмены, не из самых последних, могут так спокойно... Нет, нет, только не я. Я ни за что в него не войду. Никогда. Я дождусь следующего поезда....

Похороны состоялись через три дня, на небольшом зеленом кладбище, в пригороде. Мальчики были в черных одинаковых костюмчиках, серьезны и молчаливы. Сразу видно хорошо воспитанных детей. Их мать, вдова Андерсен, прижимая к глазам мокрый платочек, с присущим ей тактом и чувством меры принимала соболезнования от друзей и сослуживцев покойного. Гроб был выбран со вкусом: очень приличный, неброский и не очень дорогой, ненавязчиво подчеркивающий, что семья лишилась кормильца.

Сослуживцы Томаса Андерсена и их жены, по очереди подходили к несчастной фру Андерсен, затем неторопливо расходились, негромко переговариваясь между собой и, храня на лицах, соответствующее моменту выражение сдержанной скорби.

"И подумать только, это произошло как раз в тот день, когда, наконец, ввели дополнительные поезда на той ветке, по которой он ездил на службу, – со вздохом сказал один из них.

"Все равно, дальнейшее его продвижение по службе, вряд ли было возможно, – после недолгого молчания сказал другой.