АЛЕКСЕЙ ШЕЛЬВАХ
ПОХОД ГРИБОВ

  			Пролог

  Наемные улитки
прохладно урчали гимн.

  Муравьи слушали,
чесали в затылках.

  Белые грибы
пили черничную водку, ели минеральную соль,
пренебрежительно отзывались о муравьиных девушках:
"Малорослые, костлявые!.."

  Генерал белых грибов
бегал вокруг барабана.
Не пилось, не елось.
Поторапливал солдат.

  Над подберезовиками в помятых пепельных шинелках
белые грибы подтрунивали:
"Ну чего носы повесили? Тоже нам вояки!"

  Зато красные грибы -
с мрачными очами на ледяных небритых ликах -
внушали уважение.

  А маслята
разгуливали в розовых мундирчиках,
в слизистых шлемах лимонного цвета.
Учтиво беседовали с муравьиными девушками.

  Подоспела и армия союзников-мухоморов...
Безвкусная бахрома на багряных беретах!

  Генерал мухоморов, пьяница,
орал: "Уря!"

  Генерал белых грибов
брезгливо отвернулся.
	

  		Плач муравьиных девушек

  Куда удалилась армия,
штыками царапая воздух?

  О Грибоматерь,
проследи за путем непутевых солдат,
оберегая от рваных, колотых, резаных ран!

  Куда удалилась армия,
едва услыхала пустяковую медную дудку?

  Как расставались белые грибы!
Рыдали,
вздрагивая шляпами!

  Куда удалилась армия,
не допив черничную водку,
не долюбив муравьиную девушку?

  А красные грибы
вечером
не пили ни капли.

  (Напрасно храбрились! ры-ы-дали по утру
на последних постелях!)

  А подберезовики
ныли, как больные зубы...

  А маслята
ускакали первые.

  О Грибоматерь,
маслята милее прочего воинства:
обходительные, в меру нахальные...

  Куда удалилась армия,
оставляя на память о себе
только память?

  Очи дрожат, как представлю:
моего милого кусок
на сук натыкает гиена-белка!

  О Грибоматерь,
маслят, умоляем, защити на потом,
на послезавтра судьбы,
оберегая от рваных, колотых, резаных ран!

  Ведь плакали честолюбивые мальчики,
плакали,
нас обнимая на последних постелях

__________________________


  Возле овсяного поля
барабан с размаху замолчал.
  Солнце горело глухо,
как древняя бронза.

  Армия слушала воздух -
слышала только воздух!

  Генерал белых грибов
ушам своим не верил.

  Полурыдая,
как ребенок, топнул сапогом:
"Где же враг? Почему тихо?"

  Генерал краснел, как пузырь,
отдувался.

  "Невероятно, - бормотал генерал. - Где враг?
Невероятная наглость."

  Батальонные командиры
скромно скрипели каблуками.

  Наконец генералу мухоморов надоело:
"Товарищ генерал, каковы... э... позиции неприятеля?"

  То есть генерал мухоморов
хвастал правом союзника
спрашивать высокопоставленное лицо.

  Генерал белых грибов вздрогнул и отвернулся.

  Начал,
шевеля лиловыми от стыда ушами:
"Бдительность в стане врага отсутствует... 
враг и не подозревает о нашем нашествии... 
Это хорошо, это выгодно... Это...
Это оскорбительно!" - пролаял генерал белых 
грибов, полурыдая!

  "Врага нету? - недоверчиво спросил генерал 
мухоморов. - Позвольте, я не ослышался?"

  "Было же известно о скоплении вражеских сил
 на границе овсяного поля, - зашептали батальонные
 командиры. - Была же угроза нападения с его стороны,
 была же? Чтоб тебя белка загрызла, не доверяешь 
соратникам? Скрываешь истинную обстановку?"

  "О командиры! - воскликнул генерал белых 
грибов, всплеснув ватными от страха ладонями. 
- Я разделяю ваше негодование!"

____________________________

  Бедные
батальонные командиры!
  Бегали сломя голову,
платками цвета хаки утирали солдатам глаза:
"Милые, вот вам черничная водка, дисциплинированные, 
вот вам минеральная соль, бдительность у врага 
отсутствует, это хорошо, это выгодно..."

  Красные грибы криво усмехались.

  А подберезовики ныли и ныли, как больные зубы:
"Винтовки у нас неудобные!.. Цели негуманные!.."
Вообще бродили, как длиннополые призраки.

  А штабные маслята
хлопотали вокруг генерала белых грибов:
усадили на барабан,
откупорили ампулу муравьиного спирта.
  Генерал выпил каплю,
посветлел лицом.

  Нет,
опечалился сызнова
и на лепестках ромашек
целую минуту строчил оправдательные мемуары.

  Зато белые грибы
роптали:
"Что же нам теперь на зимние, как поется, квартиры?"

  "Подвох! - заорал генерал белых грибов, 
вспрыгнув на барабан. - Немыслимо, чтобы враг 
этак вот бездельничал! Наверняка резерв страшных 
солдат прячется в рощах овса!
Маслята, на разведку передовых вражеских позиций! 
А красным грибам поручаю вылазку в тыл!"

___________________________

  Маслята
были недавними выпускниками военного детского сада -
развевая льняные локоны, только недавно целовали
муравьиных девушек!

  Поэтому, выполняя первое боевое задание,
поскакали резво да наперегонки.

  Гусеницы стрекотали копытами!

  Вдруг
в зеленых овсяных рощах
замелькали кровавые шлемы,
и кавалькада стремительно затормозила...

  А это красные грибы
стояли как вкопанные.
Ничего не понимая.

  И вот об этом доселе поют муравьи-гусляры:
маслята, охмелев от скачки,
ехали куда глаза глядят,
махнув рукой
на первое боевое задание!

  А красные грибы,
как подлинные герои эпоса,
честно искали врага,
добросовестно прочесывали овсяное поле.

  Вдруг
в зеленых рощах
замелькали
шлемы лимонного цвета!

  Два отряда
стояли и стояли.
  Молча и молча.
  Секунду и секунду.

  Эх, мамочка!
Со страху маслята повытаскивали пистолетики -
затеяли удалую стрельбу!
  Ничего не понимая!


  И красные грибы
попятились и заметались,
бросая винтовки.

  Однако пятились и метались
только красные новобранцы.
  Красные же ветераны
толково потеснили маслят -
маслята занервничали,
стреляли уже куда попало...

  Претерпевая потери,
красные ветераны навязали
рукопашную.

  Резали маслят
как сливочное масло.

  Стрельба заглохла.
  Гусеницы скакали без всадников.

  Маслята лепетали
"ма-ма",
покуда не были перерезаны до единого.

  Но отвага красных грибов была велика!
И надо было применить остаток отваги!

  И поэтому перерезали друг друга
заодно.
  По инерции героического характера...

________________________________
  

  А потом
гусеницы обнюхивали трупы.
Проливали несметное количество слез.

  А потом гусеницы ускакали.

_________________________________

  Плач уцелевшего

  "Братцы,
ау!
  Недавно миловидные,
ныне полегли на поле боевое! 

  И муравьиная девушка
безусловно плачет на городских стенах,
подпирая чернильно-восковую головку
смуглыми ладошками.

  Братцы плачевные!
  Выделяю слезы
тихо, как сыр."

__________________________________

  Возле овсяного поля
армия аукала маслят.
Разведка что-то запаздывала.

  Некоторые
репетировали па
победного парада.

  Некоторые
употребляли черничную водку.

  А батальонные командиры
уговаривали не злоупотреблять.
  Уговаривали! Сами-то втихомолку дули спирт
наперстками!


	Песенка автора поэмы.

  "Под березами
муравьи танцевали механические танцы,
а муравьиные девушки
склоняли чернильно-восковые головки.

  Под березами
цвела земляника,
насекомые ездили в кожаных каретах,
поскрипывая рессорами.

  Под березами
пуля переломит мое тело пополам -
упаду убитым!

  И братья в пепельных шинелках
упадут хором,
вскрикивая порознь -
под березами!"

______________________________

  И тень белки
легла на чело автора поэмы.

______________________________

  А мухоморы
употребляли по утроенному
(на правах союзников)
рациону.
  Юродствуя,
поливали алкоголем
полевые цветы
("Чтобы расцветали!").

  И генерал белых грибов
тоже пошатывался.

  Это штабные маслята
проявляли заботу:
откупоривали да откупоривали ампулы!

  Генерал белых грибов
за этакое рвение 
осыпал подхалимов
бриллиантовыми бляхами росы.

  А генерал мухоморов
поминутно
и уже ехидно
спрашивал:
"Товарищ генерал, каковы... э... 
		результаты разведки?"

   Генерал белых грибов
вздрагивал над мемуарами и отвечал:
"Отстаньте, а?"

________________________________


  В сумерках
приплелся уцелевший масленок.
  Очи - отчаянные соленые ноли!
  Шепотом разговаривал с воздухом!
  Что-то доказывал, загибая пальцы!

  Белые грибы,
напрягая биллиардные лбы,
думали-гадали: что бы это могло значить?
  Засучив рукава,
норовили ухватить масленка за ухо:
"Нерасторопная разведка! Запаздываешь?"

  Масленок вдруг
погрозил кулаком воздуху.
  Все отпрянули, а изумленные мухоморы
перестали употреблять.

  Масленок вдруг
заплакал.

  Генерал,
услыхав слезы,
побледнел.

  "Товарищ генерал, - пролепетал масленок. - Враг..."
  "Ну? - заорал генерал. - Где враг?"
   "Враг... - захныкал масленок. - Врага..."
  "Ну же..." - умолял генерал.
  "Враг... - неуверенно вымолвил масленок. - Врага...
очень много?"

  Генерал
подпрыгнул от волнения.
  Второпях криво прицепил к прорехам героя
бриллиантовую бляху.

  "Очень, очень много врагов! - обрадовался масленок. 
- Чудом уцелел. - Он загибал пальцы. - Сколько 
братцев полегло! А сколько красных грибов!"

  "Ура! - воскликнул генерал, потирая чистые руки. 
- Завтра наступаем!"

  Штабные маслята,
оттолкнув героя,
откупоривали ампулы!


  Генерал выпил...
Не закусывая, задумался.

  "Враг и в самом деле коварен, - думал генерал. 
- Маслята - ладно, молокососы. Но сколько красных 
грибов полегло! А ведь опытные солдаты! Обидно."

Эпилог

  Мерцает звездная грибница!
Штык - погребальная свеча,
колеблемая страхом!
  Луна горит не умолкая!

  И белка порхает как маятник.

  Солдаты в белых мундирах патрулируют. Толпа. Тесно.
Белыми платками утирают бледные, как брынза, лбы.

  "О Грибоматерь, -
горячими губами шепчут грибы, -
будь наставницей завтрашнего наступления,
оберегая корни батальонов
от рваных, колотых, резаных ран!"

  Батальонные командиры уговаривают солдат 
патрулировать без разговоров. "Враг услышит!" 
Толпа патрулирует без разговоров. Лбы - мыло или 
мел. Рты дышат хладно.

  А генерал
прозревает от лунного света!

  Обнимает голову как младенца!

  Заливается покаянными слезами!

  И разрешает солдатам немного поспать.
  Только - стоя.
  Армия есть армия.

  Мерцает звездная грибница!
  Штык - погребальная свеча,
колеблемая страхом!

  Луна
горит не умолкая!


  И белка,
белка порхает как маятник.