АНДРЕЙ СТОЛЕТОВ
ВЕЧЕР НА ВЕРАНДЕ

Цвел жасмин.

Мы сидим у колченогого стола - я, Аглая и моя любимая, - предаемся легкому кейфу. Вечереет: из звуков - смех, звон рюмок, шелест клена над нашей верандой.

Аглая только что примчалась из Москвы и завтра опять уезжала. Она трепалась о всех вероятных и невероятных историях, случившихся с общими знакомыми, а я качаюсь на стуле и мысленно устраиваю мини-конкурс красоты с двумя участницами. Что ни говори: любимая прелестна - воплощенная хрупкая юность! Девятнадцать лет, наигранная развязность, цинизм ... и такая детская незащищенность. Она вытянулась в шезлонге, положив босые ступни на стол. На щиколотках и запястьях бисерные браслеты... Но Аглая! Ослепительно белый брючный костюмчик; глаза цвета моря сияют. Темно-русые пушистые волосы подстрижены лучшим парикмахером столицы. Словно спрыгнула в этот теплый вечер с рекламной картинки - выпить глоток вина, поболтать с нами - и назад, назад, назад!..

Легкий ветерок перебирает листья клена, и узорчатые тени, танцуя, передвигаются по столу; "Мурфатляр" в бутылке вспыхивает бледным янтарем в лучах закатного солнца. Мы переходим к анекдотам.

- А такое, слышали? Мазохистка с садистом поженились. Первая брачная ночь, разделись, легли в постель, лежат. Она ему:

- Милый, ну пожалуйста, сделай мне больно...

- Не буду.

- Ну милый...

- И не проси...

Развеселившаяся любимая произносит по-турецки: " Кара ал-сун гюгюлюн ит!"*  - в знак наивысшего одобрения, а Аглая уже выдает следующую хохму:

Говорит магиня магу:
Я к тебе в постель не лягу!
Ты меня, ядрена вошь,
В тонком плане не сечёшь!.. 

Русский мат у нас не принят, поэтому стихотворение несколько пострадало.

- Эзотерическая шуточка!..

Разговор как-то сам собой утихает. У любимой такие чудесные губы - бледно розовые, чуть припухшие, а Аглая -...помада цвета голубиных лапок. Не знаю, кому отдать предпочтение. Стало довольно прохладно, и я накидываю на узкие плечи любимой свою куртку. Пестрая соседская кошка, давно шляющаяся по веранде, вспрыгивает к ней на колени, но любимая брезгливо спихивает животное на пол.

- Ты не кутайся, а пей настойку! - подает голос Аглая. - Что, я ее зря через всю страну везла? ...Кстати, рассказать забавную историю о любителе кошек?..

Я разливаю по рюмкам ароматную жидкость, и Аглая начинает:

"Представьте себе идиллическую картину: закрытый санаторий в Переделкино. В сторожке мэн прописался - вылетел со второго курса факультета журналистики, друзья устроили по блату оный объект охранять. Я его видела пару раз: ничего, приятный, только квёлый какой-то, и всё время на машинке стучал. Говорили, сочиняет роман о московских эзотериках, что-то в духе Кастанеды. Интересный был мальчик - интегральной йогой занимался ... знакомства у него какие-то были в высших сферах: у Полянских бывал, с самим Соловьевым переписывался. Ну, и father откуда-то из кино. Словом - наш человек.

Всю первую половину мая шли дожди, никуда не вылезешь, он всё сидел, писал свой опус, и, между делом, прикармливал кошек. Каждое утро ходил в магазин, ну, себе чего-нибудь, а им - на рубль минтая* . Потом конечно, стал больше тратить - к началу лета у него, почитай, все переделкинские кошки тусовались. А что парню - ему папаша стольник в месяц отстегивал, лишь бы на глаза не появлялся... И была у него одна кошечка - сама серая, лапки и пузико беленькие, - других он в дом не пускал, а эту любил, она у него на коленях сидит, мурлычет...

Так всё и шло тихо-мирно, охранял он этот санаторий, роман свой печатал, - и вдруг к нему какая-то герла заявилась. То ли Полянские ему книгу давали - пришла забрать, - то ли еще что, - не знаю. Ну, поговорили они, потом девчонка еще раз пришла, еще, ночевать осталась, он ей свою прозу читает, словом - пошло-поехало. Только замечает парень: как девушка в доме - кошка куда-то пропадает. Оленька эта самая за дверь - кошка, откуда ни возьмись, на месте. Ему даже странно было, но мальчик с юмором - тоже прозвал кошку Оленькой. "Оленька, кис-кис-кис..."

И вот однажды девушка не приехала, как было условлено. День её нет, другой... Прошла неделя. Он в Москву поехал разыскивать - пропала, а главное - никто её не знает! Искал, искал, вернулся пьяный:

" Оленька, Оленька!.." - а ему навстречу кошка выбегает. И тут видно, у парня крыша поехала - решил, что девушка - оборотень. Куртка у неё тоже была серо-белая!

... Господи! Что он с этой кошкой вытворял - уму не постижимо. ...Сдохла, конечно.

День прошел, другой, третий... Не показывается. И случилось, что завхоз этого санатория приехал - наволочки, что ли, привез чистые. Стучали они, стучали, ворота не отпирают, пришлось выломать. Заходят в сторожку, - мальчик лежит, а в нём ни кровиночки, и сонная артерия за левым ухом разодрана.

...Вот такая история. То что писал он - не нашли ни странички, даже копирки не было - сжёг он всё, что ли? ...А кошки ещё долго собирались. Потом завхоз "Спецтранс" вызвал, их перебили и отвезли в Москву на комбинат мясокостной муки."

Совсем стемнело. Мы молчим, обдумывая услышанное, потом я высказываю предположение, что сочинивший это начитался китайских сказок о лисах.

- Да всё истинная правда, я его сама видела, когда у Сержа в Переделкино бывала! - возмущается недоверием Аглая.

- Ужас какой!.. Это ведь сейчас, совсем недавно? Это как раз, когда ты под Москвой был, да?

- Нет, - успокаиваю любимую, - в начале июня я уже на Гауя тусовался. Что ты всегда так за меня боишься?!.

- Ему ведь кровь высосали, правда?..

- Говорят, очень похоже было, - отвечает Аглая.

Обожают девушки пугать друг друга. Пришлось, чтобы их развеселить, рассказать анекдот, как три вурдалака в подворотне ребёнка поймали.

Мы выпили ещё немного вина, потом гостья сказала, что пора ложиться спать, иначе накроется её завтрашний автостоп бордовой шляпой. Нам с любимой тоже захотелось в постель. Аглая до неприличия ясно намекала, что хочет, если не принять участие, то хотя бы посмотреть, но мы гордо отказались и ушли, постелив ей в соседней комнате.

Было полнолуние, и любимая дозволила делать с собой всё, что заблагорассудится, - Аглая за стеной ходила-ходила, от наших стонов никак успокоиться не могла. Наконец, всё произошло, как я хотел, любимая уснула, а я встал, немного побродил по дому, потом поднялся на веранду покурить. Аглая, стоя у стола, тренировалась в позе космического сознания. Я устроился на шезлонге, налил себе настойки и стал наблюдать за небом. Через некоторое время Аглая вышла из транса.

- А знаешь, - говорит, - ведь мы с тобой тоже там были выведены, в этом романе. Почему-то под именем брата и сестры Зимородовых.

- Fuck yourself brother!* - отвечаю. - Это же ежу ясно: ведь мы оба родились летом. Аглая обдумала, мы ещё по глоточку настойки выпили, потом спрашивает:

- А как насчёт этого самого ...yourself brother? Пионерка твоя, вроде уже отрубилась.

- Прямо на веранде?..

- А что! Я давно не занималась любовью sub Jove frigido** 

Я хотел скаламбурить насчет фригидного Зевса, но уж очень Аглая была хороша, и уже костюмчик скинула.

Где-то через полчаса мы спустились вниз, поцеловались на прощание и разошлись по комнатам. Я задернул занавеску, чтобы не мешала луна, лёг к любимой, коротко всхлипнувшей в полусне. Странно, что удалась эта маниловская затея: встреча с друзьями ...А вместо беседки - недостроенная веранда.

Я прижался к нежному девичьему телу и, засыпая, ещё некоторое время думал об Аглае. В стеклянную флягу с настойкой в её рюкзаке я всыпал шесть таблеточек из своих прошлогодних запасов. Теперь это fucking bitch - ёбаная сука - не будет трепаться при посторонних о делах Иерархии.

* - ...Собственного брата! – англ. эквивалент русского "Твою мать"
обратно